Особенно резво бежала она в тот день, залихватски, можно сказать. Просто свою благосклонность к ней выражала вся окружающая среда - солнце подмигивало так заразительно, что невозможно было не улыбнуться и самой не послать пару прищуренных примаргиваний в его адрес (от этого оно с бесстыдно неприкрытым удовольствием светило ещё ослепительней и обменивалось репликами восхищения - к её, конечно же, персоне-- с редкими рваными облачками, снующими туда-сюда по своим обычным облачным делам). Приветствия слали и окружающие многоэтажки эхом отражённых каблуков, и она рада была бы громким хохотом раствориться в круговороте городских маршруток и асфальтов, многочисленных преданных поклонников и своих неотразимых отражений, глядящих со всех зеркальных витрин бутиков. Само совершенство! Им она бывала редко, но метко и сильно. Впереди по курсу старая детская площадка. Туда по утрам регулярно выходила старушка со второго этажа и методически крошила полбатона на пропитание туземных голубей. Так как 60 копеек раскрошенного хлеба занимало достаточно большую площадь, сизых да пернатых слеталось на любой вкус и цвет, и они живым островком на мёрзлой вымершей земле копошились и прослеживали, чтоб ни одна крошка драгоценного летнего солнца не была предательски попрана ногами. Узрев предстоящую картину мирного пастбища, глаза её сверкнули тем злым гением, что, верно, отличало вакханок от прочих земных жителей (она себе особенно нравилась в такие ветреные моменты- другим она несомненно ещё больше бы понравилась, да просто в такие минуты она всегда была наедине). С возгласами она понеслась навстречу гибели идиллической картины. Курлыкающая стая рассыпалась на тысячу фрагментов и шумно взметнулась вверх, на мгновение псевдооблаком заслонив солнце, смеющееся с её проделки. Где вы, режиссёры, ещё не опоздавшие сделать из меня звезду? Смотрите, ведь это кадр для любого экрана. Снимайте в разных ракурсах - с десятого этажа, с первого, как хотите. Смотрите, как я кружусь в метели перьев - разве это не прекрасно? Всё, что я ни скажу, будет остроумно и находчиво, и покорю я вас с первого же анекдота! Тем временем птицы скрылись, наверняка отыскав себе более спокойное место для трапезы. В этот же день, до захода солнца. Нелегко было открыть то, что всегда было закрыто от посторонних прикосновений. Просто он всегда ощущал, что душа нуждается в стерильности - с грязными руками в такие места не впускают, а его сердце было чистым. Но то, что случилось между ними, случается нечасто, и такие моменты каждый хранит особенно бережно и в тёплом месте. Это было похоже на то, как будто ветром сорваны были все паранджи комплексов вместе с многочисленными масками лицемерия, оставалась только суть человека, обнажённая и дрожащая под порывами ветра, жаждущая, чтоб её обогрели. В это время единение двух сердец достигает апогея и в один момент в глазах того, кто напротив, ты считываешь всю премудрость Вселенной, и даже больше, и никогда не опишет и тени того познания ни один философ. Он был готов впервые ввериться в самые лучшие в мире руки. А она вспомнила, что звезда. Режиссёры посигналили операторам, и последние на сантиметры киноплёнки засняли ту гениальную колкость с лёгким оттенком цинизма, за интонации которого она себя так ценила. Но не пришло всемирное признание. Кинокамеры кто-то выдернул из розеток, и в воздухе разлился запах разбитой дорогой хрустальной вазы. Что же это разбилось?--подумала она. Он ничего не сказал, но окна души его затворились тотчас на все ставни. Но, тем не менее, снова наступило ослепительное утро, и точь-в-точь как вчера старушка со второго этажа сеяла свои крошки; позабывшие вчерашний казус голуби спокойно поглощали хлеб насущный. Она, как всегда, шла к четырёхэтажному зданию факультета, но, увидев вчерашнюю картину, застыла на месте и - вроде бы - с болью перевела взгляд в землю и поспешно удалилась. Она пройдёт через соседний двор, минуя площадку. Дабы ни один голубь не взлетел в воздух.
